Обо мне либо хорошо, либо Макае Тенткё в морду…
Глава 5. Сказочник.
– Я уже боюсь спрашивать, но – куда мы идем? – уточнил Фредегар, когда они в очередной раз свернули с широкой улицы в кривой проулочек с нависающими прямо над головами балконами и стираным бельем.
– К Сказочнику.
– Исчерпывающий ответ…
– Сам увидишь, – Рэниар поднырнул под драную простыню, перегородившую почти всю дорогу, и уверенно юркнул в щель между домами. – Он с первого взгляда, правда, кажется сумасшедшим… – глухо донеслось уже оттуда. – Хотя, возможно, в некоторой степени так и есть…
читать дальшеКомандор поморщился.
– А через сточные трубы мы полезем? – съязвил он.
– Да ладно тебе, так в два раза короче.
На выходе из щели их уже ждал пес Рэниара. Ловец, проходя мимо, привычным жестом потрепал его по холке, заодно выдергивая пучок репьев из шерсти.
Фредегар стряхнул с плаща налипшую паутину.
– И зачем мы к нему идем, если у него не все дома? – вернулся он к главной теме.
– О, у него не просто не все дома, – поднял палец Рэниар. – Он историк.
– Так историк или сказочник? – хмыкнул командор.
– Вот зря издеваешься, между прочим, – пожурил его младший брат. – Он в прошлом – королевский историограф. Но, как ты понимаешь, наша официальная история всегда несколько… редактировалась, и Брегис, как истинный фанат своей науки, не мог этого вынести. Он ушел со службы, уехал в глушь, чуть не умер тут с голоду, пока им не заинтересовалась и не взяла под свое покровительство Гильдия. А сказки – он действительно их собирает. Впрочем, сам увидишь… и услышишь.
Ловец свернул на узкую лестницу, заплесневелые ступени которой вывели братьев к набережной очередной речушки. Каменный тротуар тянулся между кирпичным парапетом, отделявшим его от воды, и глухой стеной, упираясь в конце в невысокую беленую ограду с растущими по верху старыми запущенными геранями.
Рэниар постучал в облупленную деревянную калитку, но ответа не последовало.
– Брегис! Брегис, вылезай из своих книжных завалов! – предпринял он другую попытку привлечь внимание хозяина. Однако ответом ему была тишина.
– Тьфу, и вот так каждый раз, – посетовал ловец, привычно перелезая через стену и открывая калитку изнутри.
За калиткой оказался небольшой и ужасно захламленный дворик со старой акацией в углу. Колченогие табуретки, заставленные горшками все той же герани, дырявые тазы и лейки, какие-то мешки и даже старинное резное кресло – все это создавало причудливый ландшафт, передвигаться по которому нужно было с осторожностью.
Братья в сопровождении пса уже почти дошли до дома, когда из него наконец с громким лаем вылетела небольшая пестрая собачка. Подбежав к ловцу, она перешла с грозного (как ей казалось) гавканья на восторженно-извиняющееся поскуливание.
– Ты, безмозглая брехливая тугоухая шавка, – с выражением сказал ей Рэниар, и собачка еще пуще залебезила перед ним, рьяно метя пушистой метелкой хвоста по пыли дорожки. Пес ловца едва случайно не наступил на нее, поспешно отскочил и аккуратно отдвинулся в сторонку – видимо, подальше от блаженной.
В конце концов из дома все-таки появился и хозяин: пожилой мужчина в старой кофте из серой шерсти, таких же серых, растянутых на коленках штанах и почему-то с ярко-розовым платком на шее вместо шарфа. При виде гостей он растеряно поправил очки, полез в карман, извлек оттуда вторые и водрузил их поверх первых.
– Мастер Рэниар! – радостно возвестил он после окончания всех этих процедур. – Давно же Вы не заглядывали!
– Ага, недели три…
– Разве? – Сказочник растеряно поправил шаткую конструкцию из двух пар очков на носу. – Ну, возможно, возможно… Чаю хотите?
– Нет, – с какой-то тоской ответил Рэниар.
– Ну, пойдемте, я заварю, – с этими словами хозяин развернулся и скрылся в доме.
– Да, и так тоже каждый раз, – развел руками ловец в ответ на ироничный взгляд брата.
***
Дом был так же захламлен, как и двор, с той только разницей, что здесь были еще и книги: тома в кожаных переплетах, свитки, карты в рулонах, кипы переплетенных и просто сложенных стопками листов… Над всем этим витал концентрированный аромат мяты.
– Это чай, – обреченно пояснил ловец, проходя через комнату и бесцеремонно распахивая окно.
– Да-да, уже несу, – по-своему истолковал его слова вернувшийся с благоухающим мятой подносом хозяин. Пестрая собачка крутилась у него под ногами, виляя хвостом и умильно заглядывая хозяину в лицо. Когда Рэниар сел в кресло рядом со столиком, на который переместилась с подноса вазочка с печеньем, она с таким же обожанием уставилась на него.
– Иди отсюда, – мрачно сообщил ей ловец. – Бездонный мешок для печенья.
Собачка радостно махнула хвостом и облизнулась.
– Брегис, – простонал Рэниар, – пожалуйста, можно я привезу тебе из Бейля нормальную собаку, которая будет охранять дом?
– Ни в коем случае, – ворчливо отозвался Сказочник. – Вдруг она будет обижать Ярочку?!
Ловец безнадежно махнул рукой. Видимо, этот спор длился уже давно.
– Как продвигаются твои переводы? – сменил он тему.
– Почти, почти… – рассеянно кивнул Брегис. – Но я должен Вас огорчить: та перерисовка фронтона – снова лишь кусок текста, так что смысл можно восстановить только частично. В принципе, ничего нового по сравнению с предыдущими отрывками.
– Плохо, – помрачнел Рэниар. – Это был последний сохранившийся кусок…
– Вот почему я говорю о настоятельной необходимости поиска второго храма, – сварливо буркнул Сказочник.
– Пока ты не скажешь, где именно его искать, мы его и не найдем, – огрызнулся ловец. – «Где-то там на севере» – это замечательная формулировка для поиска по лесам Тэрвела...
Брегис вздохнул.
– Сделать Вам копию того, что уже переведено? – печально предложил он.
– Да нет, не стоит, если там ничего интересного… Я, в принципе, сегодня не за этим пришел.
Сказочник посмотрел на него с интересом и поправил очки.
– Я ввожу своего брата в курс происходящего, насколько мы его сейчас понимаем, – ловец кивнул на Фредегара. – И, конечно, без твоих сказок тут не обойтись.
– При чем тут вообще сказки? – не выдержал командор, которому надоело чувствовать себя, как среди иностранцев, разговаривающих на незнакомом языке.
– Ооо… – почтительно протянул Брегис. – Сказки – это очень увлекательно, знаете ли. Это память народа, то, что не сохранила наша старушка-история, а вот они помнят. Нужно только уметь их читать. Вы никогда не задумывались над смыслом сказок?
Фредегар только недоуменно пожал плечами.
– Ну, например, – Сказочник вдохновенно возвел глаза к потолку, – наверняка в детстве слышали сказки про пса и дрозда. Или пса и жаворонка. Очень редко встречается еще вариант про кошку и чибиса, но это уже совсем поздние переделки, в оригинале там были именно пес и дрозд! Скажем, история про то, как они обманули злого и глупого змея, – он выжидательно уставился на слушателей. Фредегар с сомнением покосился на брата.
– На меня не смотри, – развел тот руками. – Ты мою няньку помнишь? Она, кажется, вообще человеческим языком владела лишь отчасти, а из сказок знала только одну: про то, как ее в девичестве сватал бравый королевский гвардеец.
– Мда… В общем, про пса и дрозда существует бесчисленное количество историй, – вздохнул Брегис. – Если собрать все сказки про них вместе, то очевидно, что эти персонажи постоянно выступают в роли защитников и спасителей. Когда-то наши предки поклонялись двум богам-стражам, которых представляли себе в виде крылатого пса и рогатой птицы. Или иначе – просто в виде пса и фолэйнского дрозда, у которого перья на голове напоминают рожки. Собаки охраняли дома и скот, помогали охотиться, а прилет дроздов обозначал начало посевных работ, то есть приход весны и тепла. Думаю, изначально они символизировали два основных способа добычи пропитания: охоту и земледелие, но очень быстро превратились в глобальные символы двух противоположных мировых начал: света и тьмы, дня и ночи, лета и зимы, юга и севера... При этом следует отметить, – он значительно поднял палец, – что они не были добром и злом. Оба стража мыслились как две стороны общего циклического миропорядка, то есть были немыслимы друг без друга, и благо мыслилось в их правильном последовательном чередовании, а зло – в нарушении это чередования, в хаосе.
– История очень увлекательная, но какое значение она имеет для нас? – скептически осведомился командор.
– Брегис, расскажи про потоп, – подал голос Рэниар.
– Конечно, сейчас-сейчас, – засуетился Сказочник, вскакивая и начиная рыться в горе книг и свитков, высящейся на письменном столе. – Где-то тут она у меня лежала…
– Потоп? – переспросил Фредегар. – Это когда много воды и все грешники утонули?
– Да-да, совершенно верно, – откликнулся Брегис откуда-то из-за бумажных хребтов. – А, да вот же она!
Братья с одинаковой опаской покосились на книжный завал, который отчетливо качнулся, когда Сказочник выдернул что-то из-под него.
– Точнее, не совсем, – торжествующе сообщил он, появляясь с помятым свитком в руках. – Эта легенда очень древняя, а тот вариант, который мы знаем по церковным текстам, – всего лишь позднейшая переделка. Постепенно сюжет искажался, люди перестали понимать его истинный смысл и трактовали слово «потоп» буквально, решив, что бог обрушил на землю потоки воды. Изначально же речь шла не о водном потопе, а о потопе хаоса. Мне стоило больших трудов восстановить этот текст, сопоставив все варианты, сохранившиеся в народных преданиях, рукописях и барельефах, однако я имею смелость полагать, что записанная мною в итоге версия действительно является наиболее древней и подлинной.
– Брегис…
– Да-да, уже читаю.
Сказочник откашлялся, развернул свой мятый свиток и начал читать.
«В незапамятные времена, когда не было еще самого времени, существовало лишь Великое Ничто. Тогда не было ни пространства, ни движения, но было лишь Абсолютное Равновесие. Но однажды зародилось Что-то, и это Что-то было Разумом.
Стоило появиться Разуму, как Великое Ничто перестало существовать, ибо Разум тут же начал создавать еще что-то во множестве. И вместо Абсолютного Равновесия воцарился Хаос, ибо одни создания начали уничтожать других и тут же гибли от третьих.
И тогда решил Разум, что Хаос – это плохо, и создал Мир. А поскольку никакой Мир не может быть безграничным, лишь Великое Ничто способно на это, то он создал еще и Другую Сторону, и разделил их стеной. Так на смену Хаосу пришло Хрупкое Равновесие.
И так Разуму понравился созданный им Мир, что населил он его существами различными, прекрасными и безобразными, изумительными в своем разнообразии. Однако, чтобы поддерживать Хрупкое Равновесие, заселил он и Другую Сторону тварями многочисленными. И создал он Тьму и Свет, чтобы вечно сменяли они друг друга.
Последним Разум создал человека. И так он увлекся, что наделил его частицей своего Разума, а когда понял, что совершил ошибку, было поздно. Долго думал Разум, куда поселить ему человека, и в конце концов выбрал для него Мир. И дал он ему право выбирать Тьму или Свет, лишь одно он ему запретил: открывать врата в стене между Миром и Другой Стороной, ибо вместе с частицей Разума перешла человеку и такая великая сила – ведь это была частица того же самого Разума, что воздвиг стену.
И сказал Разум человеку:
– Не бойся Света и не бойся Тьмы, ибо создал я их как две стороны одного мира. Но опасайся Сумерек, ибо нет в этот момент ни Света, ни Тьмы, ни Мира, ни Другой Стороны, а будет ли в следующее мгновение Хаос или Хрупкое Равновесие – никому не ведомо.
И стали люди жить в Мире, помня заветы Разума, которого они назвали Богом. И дружили они с одними тварями, и воевали с другими. И пользовались они даром Разума, и называли его магией, однако не использовали его для того, чтобы открыть врата на Другую сторону. И было Хрупкое Равновесие.
Однако со временем появились люди, которые захотели сравняться с Богом. Открыли они врата раз, и не было беды. Открыли второй, и была беда совсем малая. И решили они, что запрет был бессмысленен, и стали открывать врата без боязни. И выходили через врата в наш Мир твари чудные, Другой Стороной порожденные. И хотя порой гибли эти твари, к нашему миру непривычные, в иных находили люди для себя выгоду.
Но однажды открыли люди врата, а закрыть их уже не смогли, ибо стена начала разрушаться от такого количества открытых врат. И хлынули в Мир твари Другой стороны без счету, и хотя были иные из них безобидны, но многие были и опасны, и стали они уничтожать все живое в Мире. И чем больше разрушалась стена, тем больше менялся Мир, ибо переставал он быть Миром, но и Другая Сторона переставала быть Другой Стороной, и все смешалось, и настал Хаос.
И пришли к Богу твари мирские, и стали просить о помощи. И хотя гневался Бог на человека, но чувствовал он и свою вину в великом потопе Хаоса, ибо это он дал человеку силу открывать врата. И взял он перо дрозда, твари небесной, и смешал с глиной, и вылепил птицу, но с рогами твари земной, и нарек ее Камио. И взял он клок шерсти собаки, и смешал с туманом, и создал пса, но с крыльями птицы небесной, и нарек его Кироном. И сказал он:
– Да будут эти двое Стражами, и пускай Камио хранит Свет, а Кирон хранит Тьму, и будут они разными, но и едиными, как две створки врат. Человек же, хоть и прогневил меня, станет третьим Стражем, и пусть хранит он Сумерки, ибо только ему из всех тварей дарована способность открывать и закрывать врата. И будет его работа труднее всех, ибо жить ему в вечном выборе между Хаосом и Хрупким Равновесием и только ему отныне решать судьбу Мира.
И отправились трое Стражей к открытым вратам, дождались времени Сумерек, когда совершается выбор, и закрыли их. И вновь воцарилось Хрупкое Равновесие, и Мир был спасен.
Так с тех пор и повелось, что Камио хранит Свет, храм ему возвели в южных горах, что ближе всего к небу, и поклоняются ему в полдень, когда солнце стоит в зените. Кирон хранит Тьму, храм его стоит в северных ущельях, что глубже всех уходят в землю, поклоняются ему в полночь, когда солнце на небе сменяется луной. Человек же живет в вечных Сумерках, ибо соседствуют в его сердце и Хаос, и Хрупкое Равновесие, и вечно он выбирает между ними»
Закончив читать, Сказочник аккуратно отложил свиток.
– Примерно такое описание потопа оставили нам наши предки, – сказал он.
– Да, но это все-таки сказка…
– Которая слишком похожа на правду, – откликнулся Рэниар. – По крайней мере, в части про разрушение границы миров. Именно так маги объясняют происходящее. Хотя ценность этой легенды для нас не в этом.
– Раз такое уже было, значит, все можно как-то исправить, – понимающе кивнул Фредегар.
– Помимо этого, – вмешался Брегис, – очевидно, что спасение мира от потопа было непосредственно связано с культом богов-стражей.
– Как именно?
– Мы пытаемся это выяснить, но у нас пока не очень получается, – признался ловец.
– По всей видимости, – добавил Сказочник, – культ стражей был призван хранить магические знания и систему артефактов, позволявших следить за целостностью границ миров.
Командор задумчиво посмотрел в окно.
– Упомянутые уже сегодня птицепоклонники имеют к этому какое-то отношение? – уточнил он.
– Конечно, – всплеснул руками Брегис. – Это последние остатки дожившего до наших времен культа бога-птицы Камио, а Птичье Гнездо выросло вокруг чудом сохранившегося древнего храма. К сожалению, культу бога-пса Кирона повезло меньше, он был полностью уничтожен церковью, а его храм потерян.
– А все эти переводы?
– То немногое, что сохранилось из всех древних записей Птичьего Гнезда.
– Церковь многократно пыталась их уничтожить, – пояснил Рэниар. – Храм неоднократно горел и частично разрушен, от библиотеки осталось лишь несколько свитков, которые спасли прямо из огня.
– И которые оказались древними финансовыми отчетами, – печально закончил Сказочник.
– Увы, – развел руками ловец. – Птицепоклонники сами давно уже не понимают старого языка, на котором делались записи, поэтому не могли оценить степень ценности свитков и спасали, видимо, то, что ближе лежало… Зато в итоге нам удалось получить согласие на перевод надписей из барельефов храма, поскольку сами они их перевести не могут.
– И каков результат?
– Как я и сказал, – пожал плечами ловец, – весьма скудный. Брегис настаивает на необходимости поиска развалин второго храма, но информация о месте его расположения слишком примерная, чтобы можно было браться за это.
– Храмы были парными, – буркнул Сказочник. – Возможно, перевести рельефы одного без другого просто невозможно, даже если бы их сохранность была нормальной…
– Все это звучит весьма печально, – подытожил Фредегар.
– Поэтому мы не надеемся только на них, – возразил Рэниар. – У нас есть маги, которые пытаются найти способы решения проблемы, а еще я очень надеюсь на то, что ниточка, ведущая к источнику всех этих неприятностей, тоже даст нам какую-нибудь информацию. Брегис, у тебя же есть карта?
– Конечно! – Сказочник снова совершил путешествие в бумажные горные отроги и вернулся с большим свернутым в рулон листом.
– Вот, – сообщил Рэниар, когда карту удалось с грехом пополам уместить на столе поверх книг, подноса с чашками и вазочкой с печеньем. – Вероятно, первый портал, с которого начался процесс разрушения границы, находился где-то здесь, – он ткнул пальцем в точку между отрогов западных гор.
– А это что? – спросил командор, указывая на жирную красную линию, которая очерчивала большую область вокруг обозначенной ловцом точки. Еще на некотором расстоянии от сплошной была нарисована пунктирная линия, охватывающая почти всю территорию западных гор, включая обведенную красным область, и значительную часть прилегающих провинций.
– Это Пустошь, – пояснил Рэниар. – Мертвая территория, полностью захваченная тварями. Что там происходит, не знают уже много лет, устав Гильдии категорически запрещает ловцам туда соваться. А пунктир – это Приграничье: при большой необходимости туда соваться еще можно, но лучше не стоит.
Командор прикинул, сколько городов и поселений захватила эта область, и сказал нехорошее слово.
– Именно, – согласился ловец. – Но хуже всего то, что Пустошь продолжает расти. Десять лет назад она была такой, – он очертил область, чуть ли не в три раза меньшую, чем показывала красная линия. – А сейчас сам видишь. Считай, что провинции Вегейр уже не существует, несколько охраняемых поселений в Приграничье, которые из последних сил пытаются держаться, не в счет. Запад Сионы тоже обезлюдел. И вообще, эта карта тоже уже устарела, – грустно закончил он.
Сказочник помрачнел.
– Разве? – осторожно уточнил он.
– Из Абигора прекратились поставки, – ловец ткнул пальцем в небольшой кружок, располагавшийся недалеко пунктирной черты. – Кери и Лин ходили в ту сторону, но до Абигора не дошли, повернули назад. Похоже, это уже даже не Приграничье, а самая настоящая Пустошь.
Брегис сглотнул.
– Там было большое поселение, – наконец осторожно заметил он. – Больше полусотни старателей. Они ведь могут еще быть живы.
Рэниар пожал плечами.
– Мы их предупреждали, – ответил он. – Они знали о возможном риске, но решили продолжить работы. Теперь там Пустошь.
– Возможно, я сейчас скажу банальную вещь, – осторожно начал командор, – но вы не пробовали установить, кому принадлежали земли, на которых открыли первый портал?
– Мысль здравая, – кивнул ловец. – Но есть одна проблема. Земельных архивов нет.
– Прости? – переспросил Фредегар. – Как это «нет»?
– Это сейчас у нас Гильдия, маги, почтовая служба, отслеживание границ Пустоши… А раньше население вообще не понимало толком опасности происходящего. Ланс, столицу провинции, решено было покинуть, когда, по сути, было уже поздно. Говорят, население уходило оттуда пятью большими караванами, выбралось только два. Люди думали о спасении собственных жизней, все документы, включая земельные архивы провинции, остались там. Возможно, они целы до сих пор, только находятся посреди Пустоши. Столичные же архивы по понятным причинам нам недоступны.
– Ага, – хищно сказал командор. Брат покосился на него с некоторой опаской.
– Ты только не забывай, что проявление повышенного интереса к этому месту может привлечь…
– Вот только не учи меня жить в столице, – огрызнулся Фредегар.
– Молчу-молчу, – сдался ловец.
***
Когда братья наконец покинули дом Сказочника, солнце начинало уже клониться к западу. Небо к вечеру полностью очистилось, и город медленно окрашивался спокойной закатной рыжиной.
Рэниар остановился на середине горбатого каменного мостика через какую-то очередную речушку, вода которой сейчас отдавала отчетливым оттенком ржавчины, и с удовольствием подставил лицо закатному солнцу.
– Вот бы сегодня никто не приставал ко мне с заказами, – мечтательно протянул он. – Я бы пошел – и лег спать!
– Угу, – рассеяно поддакнул командор, который был занят размышлениями обо всем услышанном и собственными планами, но тут же опомнился и съязвил:
– Трудоголизм и забота о спасении человечества из тебя так и прут.
– Никогда в жизни трудоголиком не был, – не обиделся ловец. – А спасение человечества до завтра подождет. Так что, если у тебя на сегодня больше вопросов ко мне нет…
– Почему же, есть кое-что, – с внезапным злорадством встрепенулся Фредегар. – Как ты думаешь, в какое бы безопасное место можно было пристроить юную безмозглую девушку из благородного дома правящей ветви?
– Так, – Рэниар развернулся на каблуках, резко помрачнев. – Вот с этого места – поподробнее!
– А что тут еще непонятного? – невинно посмотрел на него командор. – Ах да, забыл небольшую деталь: эта особа имеет несчастье официально считаться моей невестой и ее почему-то хотят съесть твари.
– Фред!
– А что ты хочешь, – развел руками старший брат, – мне же надо было выкручиваться, объяснять свое участие во всем этом странном предприятии… К тому же, такая версия позволила хотя бы отчасти ее защитить: все-таки связываться с нашим домом желающих не так много, поэтому я надеюсь, что наши неудавшиеся убийцы хотя бы ненадолго уймутся.
– И где она сейчас?
– На небольшом постоялом дворе недалеко от Герары. Под охраной моих слуг, разумеется.
– Какого черта ты потащил ее сюда?!
– Вообще-то не собирался, – признался командор. – Я должен был проводить ее с дядюшкой и тетушкой до семейного поместья Лорар в Ниэ под предлогом того, что еду приводить их семейные финансовые дела в порядок перед свадьбой, оставить их там и ехать к тебе. Но в первую же ночь ее дражайшие родственники смылись с постоялого двора и удрали за границу.
– Да ладно, – изумился Рэниар. – Я думал, даже для них такое слишком идиотично.
– Я тоже, оказывается, недооценивал степень размягчения их мозгов и трусости, – признал Фредегар.
– Почему ты не оставил ее в поместье?
– Пытался. Но ты бы видел их управляющего… У меня, если честно, сразу отпали все вопросы, почему их дом находится на грани разорения!
– И ты потащил ее с собой, рыцарь хренов…
– А ты бы смог бросить эту девочку одну, без родственников, в полуразваленном замке, по которому шляются подозрительные личности разбойничьего вида, а у управляющего морда хуже, чем у хозяина этого твоего борделя? Везти ее в наше поместье я не хочу, поскольку в мои коварные планы входит расторжение нашей мифической помолвки. Я все-таки не настолько рыцарь, и если за ней будут продолжать гоняться твари, я не хочу, чтобы они бегали по моему замку и ели моих родственников!
– То есть тебе найти место с не слишком ценными обитателями, которых не жалко?
– Приличное и безопасное, Рэн.
– Я тебя ненавижу, – простонал ловец. – Испортил мне вечер, даже спать расхотелось.
– Тем лучше, посвятишь время обдумыванию, – оптимистично заявил Фредегар.
– Гад… Есть одно место, – буркнул Рэниар. – Раз мне все равно нужно в Птичье Гнездо, поедете вместе со мной в Сиону. Есть там один тип… Получается, что он дальний родственник этой девчонки. У него сестра примерно такого же возраста, как она, и некоторое количество каких-то то ли бабушек, то ли тетушек. Я вас познакомлю – а дальше договаривайся с ним, как знаешь. Личность он… весьма колоритная. И очень известная в тех краях. И его поместье – одно из достаточно безопасных мест. В целом знакомство полезное, но я бы не сказал, что приятное, – честно сознался он.
– Я уже боюсь спрашивать, но – куда мы идем? – уточнил Фредегар, когда они в очередной раз свернули с широкой улицы в кривой проулочек с нависающими прямо над головами балконами и стираным бельем.
– К Сказочнику.
– Исчерпывающий ответ…
– Сам увидишь, – Рэниар поднырнул под драную простыню, перегородившую почти всю дорогу, и уверенно юркнул в щель между домами. – Он с первого взгляда, правда, кажется сумасшедшим… – глухо донеслось уже оттуда. – Хотя, возможно, в некоторой степени так и есть…
читать дальшеКомандор поморщился.
– А через сточные трубы мы полезем? – съязвил он.
– Да ладно тебе, так в два раза короче.
На выходе из щели их уже ждал пес Рэниара. Ловец, проходя мимо, привычным жестом потрепал его по холке, заодно выдергивая пучок репьев из шерсти.
Фредегар стряхнул с плаща налипшую паутину.
– И зачем мы к нему идем, если у него не все дома? – вернулся он к главной теме.
– О, у него не просто не все дома, – поднял палец Рэниар. – Он историк.
– Так историк или сказочник? – хмыкнул командор.
– Вот зря издеваешься, между прочим, – пожурил его младший брат. – Он в прошлом – королевский историограф. Но, как ты понимаешь, наша официальная история всегда несколько… редактировалась, и Брегис, как истинный фанат своей науки, не мог этого вынести. Он ушел со службы, уехал в глушь, чуть не умер тут с голоду, пока им не заинтересовалась и не взяла под свое покровительство Гильдия. А сказки – он действительно их собирает. Впрочем, сам увидишь… и услышишь.
Ловец свернул на узкую лестницу, заплесневелые ступени которой вывели братьев к набережной очередной речушки. Каменный тротуар тянулся между кирпичным парапетом, отделявшим его от воды, и глухой стеной, упираясь в конце в невысокую беленую ограду с растущими по верху старыми запущенными геранями.
Рэниар постучал в облупленную деревянную калитку, но ответа не последовало.
– Брегис! Брегис, вылезай из своих книжных завалов! – предпринял он другую попытку привлечь внимание хозяина. Однако ответом ему была тишина.
– Тьфу, и вот так каждый раз, – посетовал ловец, привычно перелезая через стену и открывая калитку изнутри.
За калиткой оказался небольшой и ужасно захламленный дворик со старой акацией в углу. Колченогие табуретки, заставленные горшками все той же герани, дырявые тазы и лейки, какие-то мешки и даже старинное резное кресло – все это создавало причудливый ландшафт, передвигаться по которому нужно было с осторожностью.
Братья в сопровождении пса уже почти дошли до дома, когда из него наконец с громким лаем вылетела небольшая пестрая собачка. Подбежав к ловцу, она перешла с грозного (как ей казалось) гавканья на восторженно-извиняющееся поскуливание.
– Ты, безмозглая брехливая тугоухая шавка, – с выражением сказал ей Рэниар, и собачка еще пуще залебезила перед ним, рьяно метя пушистой метелкой хвоста по пыли дорожки. Пес ловца едва случайно не наступил на нее, поспешно отскочил и аккуратно отдвинулся в сторонку – видимо, подальше от блаженной.
В конце концов из дома все-таки появился и хозяин: пожилой мужчина в старой кофте из серой шерсти, таких же серых, растянутых на коленках штанах и почему-то с ярко-розовым платком на шее вместо шарфа. При виде гостей он растеряно поправил очки, полез в карман, извлек оттуда вторые и водрузил их поверх первых.
– Мастер Рэниар! – радостно возвестил он после окончания всех этих процедур. – Давно же Вы не заглядывали!
– Ага, недели три…
– Разве? – Сказочник растеряно поправил шаткую конструкцию из двух пар очков на носу. – Ну, возможно, возможно… Чаю хотите?
– Нет, – с какой-то тоской ответил Рэниар.
– Ну, пойдемте, я заварю, – с этими словами хозяин развернулся и скрылся в доме.
– Да, и так тоже каждый раз, – развел руками ловец в ответ на ироничный взгляд брата.
***
Дом был так же захламлен, как и двор, с той только разницей, что здесь были еще и книги: тома в кожаных переплетах, свитки, карты в рулонах, кипы переплетенных и просто сложенных стопками листов… Над всем этим витал концентрированный аромат мяты.
– Это чай, – обреченно пояснил ловец, проходя через комнату и бесцеремонно распахивая окно.
– Да-да, уже несу, – по-своему истолковал его слова вернувшийся с благоухающим мятой подносом хозяин. Пестрая собачка крутилась у него под ногами, виляя хвостом и умильно заглядывая хозяину в лицо. Когда Рэниар сел в кресло рядом со столиком, на который переместилась с подноса вазочка с печеньем, она с таким же обожанием уставилась на него.
– Иди отсюда, – мрачно сообщил ей ловец. – Бездонный мешок для печенья.
Собачка радостно махнула хвостом и облизнулась.
– Брегис, – простонал Рэниар, – пожалуйста, можно я привезу тебе из Бейля нормальную собаку, которая будет охранять дом?
– Ни в коем случае, – ворчливо отозвался Сказочник. – Вдруг она будет обижать Ярочку?!
Ловец безнадежно махнул рукой. Видимо, этот спор длился уже давно.
– Как продвигаются твои переводы? – сменил он тему.
– Почти, почти… – рассеянно кивнул Брегис. – Но я должен Вас огорчить: та перерисовка фронтона – снова лишь кусок текста, так что смысл можно восстановить только частично. В принципе, ничего нового по сравнению с предыдущими отрывками.
– Плохо, – помрачнел Рэниар. – Это был последний сохранившийся кусок…
– Вот почему я говорю о настоятельной необходимости поиска второго храма, – сварливо буркнул Сказочник.
– Пока ты не скажешь, где именно его искать, мы его и не найдем, – огрызнулся ловец. – «Где-то там на севере» – это замечательная формулировка для поиска по лесам Тэрвела...
Брегис вздохнул.
– Сделать Вам копию того, что уже переведено? – печально предложил он.
– Да нет, не стоит, если там ничего интересного… Я, в принципе, сегодня не за этим пришел.
Сказочник посмотрел на него с интересом и поправил очки.
– Я ввожу своего брата в курс происходящего, насколько мы его сейчас понимаем, – ловец кивнул на Фредегара. – И, конечно, без твоих сказок тут не обойтись.
– При чем тут вообще сказки? – не выдержал командор, которому надоело чувствовать себя, как среди иностранцев, разговаривающих на незнакомом языке.
– Ооо… – почтительно протянул Брегис. – Сказки – это очень увлекательно, знаете ли. Это память народа, то, что не сохранила наша старушка-история, а вот они помнят. Нужно только уметь их читать. Вы никогда не задумывались над смыслом сказок?
Фредегар только недоуменно пожал плечами.
– Ну, например, – Сказочник вдохновенно возвел глаза к потолку, – наверняка в детстве слышали сказки про пса и дрозда. Или пса и жаворонка. Очень редко встречается еще вариант про кошку и чибиса, но это уже совсем поздние переделки, в оригинале там были именно пес и дрозд! Скажем, история про то, как они обманули злого и глупого змея, – он выжидательно уставился на слушателей. Фредегар с сомнением покосился на брата.
– На меня не смотри, – развел тот руками. – Ты мою няньку помнишь? Она, кажется, вообще человеческим языком владела лишь отчасти, а из сказок знала только одну: про то, как ее в девичестве сватал бравый королевский гвардеец.
– Мда… В общем, про пса и дрозда существует бесчисленное количество историй, – вздохнул Брегис. – Если собрать все сказки про них вместе, то очевидно, что эти персонажи постоянно выступают в роли защитников и спасителей. Когда-то наши предки поклонялись двум богам-стражам, которых представляли себе в виде крылатого пса и рогатой птицы. Или иначе – просто в виде пса и фолэйнского дрозда, у которого перья на голове напоминают рожки. Собаки охраняли дома и скот, помогали охотиться, а прилет дроздов обозначал начало посевных работ, то есть приход весны и тепла. Думаю, изначально они символизировали два основных способа добычи пропитания: охоту и земледелие, но очень быстро превратились в глобальные символы двух противоположных мировых начал: света и тьмы, дня и ночи, лета и зимы, юга и севера... При этом следует отметить, – он значительно поднял палец, – что они не были добром и злом. Оба стража мыслились как две стороны общего циклического миропорядка, то есть были немыслимы друг без друга, и благо мыслилось в их правильном последовательном чередовании, а зло – в нарушении это чередования, в хаосе.
– История очень увлекательная, но какое значение она имеет для нас? – скептически осведомился командор.
– Брегис, расскажи про потоп, – подал голос Рэниар.
– Конечно, сейчас-сейчас, – засуетился Сказочник, вскакивая и начиная рыться в горе книг и свитков, высящейся на письменном столе. – Где-то тут она у меня лежала…
– Потоп? – переспросил Фредегар. – Это когда много воды и все грешники утонули?
– Да-да, совершенно верно, – откликнулся Брегис откуда-то из-за бумажных хребтов. – А, да вот же она!
Братья с одинаковой опаской покосились на книжный завал, который отчетливо качнулся, когда Сказочник выдернул что-то из-под него.
– Точнее, не совсем, – торжествующе сообщил он, появляясь с помятым свитком в руках. – Эта легенда очень древняя, а тот вариант, который мы знаем по церковным текстам, – всего лишь позднейшая переделка. Постепенно сюжет искажался, люди перестали понимать его истинный смысл и трактовали слово «потоп» буквально, решив, что бог обрушил на землю потоки воды. Изначально же речь шла не о водном потопе, а о потопе хаоса. Мне стоило больших трудов восстановить этот текст, сопоставив все варианты, сохранившиеся в народных преданиях, рукописях и барельефах, однако я имею смелость полагать, что записанная мною в итоге версия действительно является наиболее древней и подлинной.
– Брегис…
– Да-да, уже читаю.
Сказочник откашлялся, развернул свой мятый свиток и начал читать.
«В незапамятные времена, когда не было еще самого времени, существовало лишь Великое Ничто. Тогда не было ни пространства, ни движения, но было лишь Абсолютное Равновесие. Но однажды зародилось Что-то, и это Что-то было Разумом.
Стоило появиться Разуму, как Великое Ничто перестало существовать, ибо Разум тут же начал создавать еще что-то во множестве. И вместо Абсолютного Равновесия воцарился Хаос, ибо одни создания начали уничтожать других и тут же гибли от третьих.
И тогда решил Разум, что Хаос – это плохо, и создал Мир. А поскольку никакой Мир не может быть безграничным, лишь Великое Ничто способно на это, то он создал еще и Другую Сторону, и разделил их стеной. Так на смену Хаосу пришло Хрупкое Равновесие.
И так Разуму понравился созданный им Мир, что населил он его существами различными, прекрасными и безобразными, изумительными в своем разнообразии. Однако, чтобы поддерживать Хрупкое Равновесие, заселил он и Другую Сторону тварями многочисленными. И создал он Тьму и Свет, чтобы вечно сменяли они друг друга.
Последним Разум создал человека. И так он увлекся, что наделил его частицей своего Разума, а когда понял, что совершил ошибку, было поздно. Долго думал Разум, куда поселить ему человека, и в конце концов выбрал для него Мир. И дал он ему право выбирать Тьму или Свет, лишь одно он ему запретил: открывать врата в стене между Миром и Другой Стороной, ибо вместе с частицей Разума перешла человеку и такая великая сила – ведь это была частица того же самого Разума, что воздвиг стену.
И сказал Разум человеку:
– Не бойся Света и не бойся Тьмы, ибо создал я их как две стороны одного мира. Но опасайся Сумерек, ибо нет в этот момент ни Света, ни Тьмы, ни Мира, ни Другой Стороны, а будет ли в следующее мгновение Хаос или Хрупкое Равновесие – никому не ведомо.
И стали люди жить в Мире, помня заветы Разума, которого они назвали Богом. И дружили они с одними тварями, и воевали с другими. И пользовались они даром Разума, и называли его магией, однако не использовали его для того, чтобы открыть врата на Другую сторону. И было Хрупкое Равновесие.
Однако со временем появились люди, которые захотели сравняться с Богом. Открыли они врата раз, и не было беды. Открыли второй, и была беда совсем малая. И решили они, что запрет был бессмысленен, и стали открывать врата без боязни. И выходили через врата в наш Мир твари чудные, Другой Стороной порожденные. И хотя порой гибли эти твари, к нашему миру непривычные, в иных находили люди для себя выгоду.
Но однажды открыли люди врата, а закрыть их уже не смогли, ибо стена начала разрушаться от такого количества открытых врат. И хлынули в Мир твари Другой стороны без счету, и хотя были иные из них безобидны, но многие были и опасны, и стали они уничтожать все живое в Мире. И чем больше разрушалась стена, тем больше менялся Мир, ибо переставал он быть Миром, но и Другая Сторона переставала быть Другой Стороной, и все смешалось, и настал Хаос.
И пришли к Богу твари мирские, и стали просить о помощи. И хотя гневался Бог на человека, но чувствовал он и свою вину в великом потопе Хаоса, ибо это он дал человеку силу открывать врата. И взял он перо дрозда, твари небесной, и смешал с глиной, и вылепил птицу, но с рогами твари земной, и нарек ее Камио. И взял он клок шерсти собаки, и смешал с туманом, и создал пса, но с крыльями птицы небесной, и нарек его Кироном. И сказал он:
– Да будут эти двое Стражами, и пускай Камио хранит Свет, а Кирон хранит Тьму, и будут они разными, но и едиными, как две створки врат. Человек же, хоть и прогневил меня, станет третьим Стражем, и пусть хранит он Сумерки, ибо только ему из всех тварей дарована способность открывать и закрывать врата. И будет его работа труднее всех, ибо жить ему в вечном выборе между Хаосом и Хрупким Равновесием и только ему отныне решать судьбу Мира.
И отправились трое Стражей к открытым вратам, дождались времени Сумерек, когда совершается выбор, и закрыли их. И вновь воцарилось Хрупкое Равновесие, и Мир был спасен.
Так с тех пор и повелось, что Камио хранит Свет, храм ему возвели в южных горах, что ближе всего к небу, и поклоняются ему в полдень, когда солнце стоит в зените. Кирон хранит Тьму, храм его стоит в северных ущельях, что глубже всех уходят в землю, поклоняются ему в полночь, когда солнце на небе сменяется луной. Человек же живет в вечных Сумерках, ибо соседствуют в его сердце и Хаос, и Хрупкое Равновесие, и вечно он выбирает между ними»
Закончив читать, Сказочник аккуратно отложил свиток.
– Примерно такое описание потопа оставили нам наши предки, – сказал он.
– Да, но это все-таки сказка…
– Которая слишком похожа на правду, – откликнулся Рэниар. – По крайней мере, в части про разрушение границы миров. Именно так маги объясняют происходящее. Хотя ценность этой легенды для нас не в этом.
– Раз такое уже было, значит, все можно как-то исправить, – понимающе кивнул Фредегар.
– Помимо этого, – вмешался Брегис, – очевидно, что спасение мира от потопа было непосредственно связано с культом богов-стражей.
– Как именно?
– Мы пытаемся это выяснить, но у нас пока не очень получается, – признался ловец.
– По всей видимости, – добавил Сказочник, – культ стражей был призван хранить магические знания и систему артефактов, позволявших следить за целостностью границ миров.
Командор задумчиво посмотрел в окно.
– Упомянутые уже сегодня птицепоклонники имеют к этому какое-то отношение? – уточнил он.
– Конечно, – всплеснул руками Брегис. – Это последние остатки дожившего до наших времен культа бога-птицы Камио, а Птичье Гнездо выросло вокруг чудом сохранившегося древнего храма. К сожалению, культу бога-пса Кирона повезло меньше, он был полностью уничтожен церковью, а его храм потерян.
– А все эти переводы?
– То немногое, что сохранилось из всех древних записей Птичьего Гнезда.
– Церковь многократно пыталась их уничтожить, – пояснил Рэниар. – Храм неоднократно горел и частично разрушен, от библиотеки осталось лишь несколько свитков, которые спасли прямо из огня.
– И которые оказались древними финансовыми отчетами, – печально закончил Сказочник.
– Увы, – развел руками ловец. – Птицепоклонники сами давно уже не понимают старого языка, на котором делались записи, поэтому не могли оценить степень ценности свитков и спасали, видимо, то, что ближе лежало… Зато в итоге нам удалось получить согласие на перевод надписей из барельефов храма, поскольку сами они их перевести не могут.
– И каков результат?
– Как я и сказал, – пожал плечами ловец, – весьма скудный. Брегис настаивает на необходимости поиска развалин второго храма, но информация о месте его расположения слишком примерная, чтобы можно было браться за это.
– Храмы были парными, – буркнул Сказочник. – Возможно, перевести рельефы одного без другого просто невозможно, даже если бы их сохранность была нормальной…
– Все это звучит весьма печально, – подытожил Фредегар.
– Поэтому мы не надеемся только на них, – возразил Рэниар. – У нас есть маги, которые пытаются найти способы решения проблемы, а еще я очень надеюсь на то, что ниточка, ведущая к источнику всех этих неприятностей, тоже даст нам какую-нибудь информацию. Брегис, у тебя же есть карта?
– Конечно! – Сказочник снова совершил путешествие в бумажные горные отроги и вернулся с большим свернутым в рулон листом.
– Вот, – сообщил Рэниар, когда карту удалось с грехом пополам уместить на столе поверх книг, подноса с чашками и вазочкой с печеньем. – Вероятно, первый портал, с которого начался процесс разрушения границы, находился где-то здесь, – он ткнул пальцем в точку между отрогов западных гор.
– А это что? – спросил командор, указывая на жирную красную линию, которая очерчивала большую область вокруг обозначенной ловцом точки. Еще на некотором расстоянии от сплошной была нарисована пунктирная линия, охватывающая почти всю территорию западных гор, включая обведенную красным область, и значительную часть прилегающих провинций.
– Это Пустошь, – пояснил Рэниар. – Мертвая территория, полностью захваченная тварями. Что там происходит, не знают уже много лет, устав Гильдии категорически запрещает ловцам туда соваться. А пунктир – это Приграничье: при большой необходимости туда соваться еще можно, но лучше не стоит.
Командор прикинул, сколько городов и поселений захватила эта область, и сказал нехорошее слово.
– Именно, – согласился ловец. – Но хуже всего то, что Пустошь продолжает расти. Десять лет назад она была такой, – он очертил область, чуть ли не в три раза меньшую, чем показывала красная линия. – А сейчас сам видишь. Считай, что провинции Вегейр уже не существует, несколько охраняемых поселений в Приграничье, которые из последних сил пытаются держаться, не в счет. Запад Сионы тоже обезлюдел. И вообще, эта карта тоже уже устарела, – грустно закончил он.
Сказочник помрачнел.
– Разве? – осторожно уточнил он.
– Из Абигора прекратились поставки, – ловец ткнул пальцем в небольшой кружок, располагавшийся недалеко пунктирной черты. – Кери и Лин ходили в ту сторону, но до Абигора не дошли, повернули назад. Похоже, это уже даже не Приграничье, а самая настоящая Пустошь.
Брегис сглотнул.
– Там было большое поселение, – наконец осторожно заметил он. – Больше полусотни старателей. Они ведь могут еще быть живы.
Рэниар пожал плечами.
– Мы их предупреждали, – ответил он. – Они знали о возможном риске, но решили продолжить работы. Теперь там Пустошь.
– Возможно, я сейчас скажу банальную вещь, – осторожно начал командор, – но вы не пробовали установить, кому принадлежали земли, на которых открыли первый портал?
– Мысль здравая, – кивнул ловец. – Но есть одна проблема. Земельных архивов нет.
– Прости? – переспросил Фредегар. – Как это «нет»?
– Это сейчас у нас Гильдия, маги, почтовая служба, отслеживание границ Пустоши… А раньше население вообще не понимало толком опасности происходящего. Ланс, столицу провинции, решено было покинуть, когда, по сути, было уже поздно. Говорят, население уходило оттуда пятью большими караванами, выбралось только два. Люди думали о спасении собственных жизней, все документы, включая земельные архивы провинции, остались там. Возможно, они целы до сих пор, только находятся посреди Пустоши. Столичные же архивы по понятным причинам нам недоступны.
– Ага, – хищно сказал командор. Брат покосился на него с некоторой опаской.
– Ты только не забывай, что проявление повышенного интереса к этому месту может привлечь…
– Вот только не учи меня жить в столице, – огрызнулся Фредегар.
– Молчу-молчу, – сдался ловец.
***
Когда братья наконец покинули дом Сказочника, солнце начинало уже клониться к западу. Небо к вечеру полностью очистилось, и город медленно окрашивался спокойной закатной рыжиной.
Рэниар остановился на середине горбатого каменного мостика через какую-то очередную речушку, вода которой сейчас отдавала отчетливым оттенком ржавчины, и с удовольствием подставил лицо закатному солнцу.
– Вот бы сегодня никто не приставал ко мне с заказами, – мечтательно протянул он. – Я бы пошел – и лег спать!
– Угу, – рассеяно поддакнул командор, который был занят размышлениями обо всем услышанном и собственными планами, но тут же опомнился и съязвил:
– Трудоголизм и забота о спасении человечества из тебя так и прут.
– Никогда в жизни трудоголиком не был, – не обиделся ловец. – А спасение человечества до завтра подождет. Так что, если у тебя на сегодня больше вопросов ко мне нет…
– Почему же, есть кое-что, – с внезапным злорадством встрепенулся Фредегар. – Как ты думаешь, в какое бы безопасное место можно было пристроить юную безмозглую девушку из благородного дома правящей ветви?
– Так, – Рэниар развернулся на каблуках, резко помрачнев. – Вот с этого места – поподробнее!
– А что тут еще непонятного? – невинно посмотрел на него командор. – Ах да, забыл небольшую деталь: эта особа имеет несчастье официально считаться моей невестой и ее почему-то хотят съесть твари.
– Фред!
– А что ты хочешь, – развел руками старший брат, – мне же надо было выкручиваться, объяснять свое участие во всем этом странном предприятии… К тому же, такая версия позволила хотя бы отчасти ее защитить: все-таки связываться с нашим домом желающих не так много, поэтому я надеюсь, что наши неудавшиеся убийцы хотя бы ненадолго уймутся.
– И где она сейчас?
– На небольшом постоялом дворе недалеко от Герары. Под охраной моих слуг, разумеется.
– Какого черта ты потащил ее сюда?!
– Вообще-то не собирался, – признался командор. – Я должен был проводить ее с дядюшкой и тетушкой до семейного поместья Лорар в Ниэ под предлогом того, что еду приводить их семейные финансовые дела в порядок перед свадьбой, оставить их там и ехать к тебе. Но в первую же ночь ее дражайшие родственники смылись с постоялого двора и удрали за границу.
– Да ладно, – изумился Рэниар. – Я думал, даже для них такое слишком идиотично.
– Я тоже, оказывается, недооценивал степень размягчения их мозгов и трусости, – признал Фредегар.
– Почему ты не оставил ее в поместье?
– Пытался. Но ты бы видел их управляющего… У меня, если честно, сразу отпали все вопросы, почему их дом находится на грани разорения!
– И ты потащил ее с собой, рыцарь хренов…
– А ты бы смог бросить эту девочку одну, без родственников, в полуразваленном замке, по которому шляются подозрительные личности разбойничьего вида, а у управляющего морда хуже, чем у хозяина этого твоего борделя? Везти ее в наше поместье я не хочу, поскольку в мои коварные планы входит расторжение нашей мифической помолвки. Я все-таки не настолько рыцарь, и если за ней будут продолжать гоняться твари, я не хочу, чтобы они бегали по моему замку и ели моих родственников!
– То есть тебе найти место с не слишком ценными обитателями, которых не жалко?
– Приличное и безопасное, Рэн.
– Я тебя ненавижу, – простонал ловец. – Испортил мне вечер, даже спать расхотелось.
– Тем лучше, посвятишь время обдумыванию, – оптимистично заявил Фредегар.
– Гад… Есть одно место, – буркнул Рэниар. – Раз мне все равно нужно в Птичье Гнездо, поедете вместе со мной в Сиону. Есть там один тип… Получается, что он дальний родственник этой девчонки. У него сестра примерно такого же возраста, как она, и некоторое количество каких-то то ли бабушек, то ли тетушек. Я вас познакомлю – а дальше договаривайся с ним, как знаешь. Личность он… весьма колоритная. И очень известная в тех краях. И его поместье – одно из достаточно безопасных мест. В целом знакомство полезное, но я бы не сказал, что приятное, – честно сознался он.
@темы: Ловцы, ТВАРЬчество
-
-
18.03.2013 в 10:43А можно ссылки на продолжения кидать сюда в комменты, чтобы подписавшиеся сразу видели?
-
-
18.03.2013 в 14:15-
-
03.06.2013 в 23:46